Итак, имея теперь некую теоретическую базу предыдущих частей за плечами (1-я, 2-я, 3-я, 4-я части), давайте спустимся с небес западных «игр ума» на грешную землю украинского национализма (Н. в дальнейшем). Признаюсь честно, на момент написания этой статьи о нем я знал еще меньше, чем о национализме вообще. Лишь самые общие сведения: УНА-УНСО, Бандера, то ли герой, то ли злодей, парочка советских диссидентов Лукьяненко и Черновил, из более современных Свобода с Тягнибоком, ну и, конечно же, печально знаменитая Фарион. Вот, пожалуй, и все, обычные познания обычного украинского обывателя. Поэтому, чтобы хоть немного просветить себя в этом вопросе, пришлось изрядно покопаться в интернете. Результаты попытаюсь представить здесь.
Что нам говорит украинская наука
Как мы уже знаем из 2-й части (ссылка), существует 3 основных противоборствующих подхода к феномену нации: этнический (примордализм), гражданско-политический (модернизм) и их некий симбиоз (этносимволизм). Интересно посмотреть, какого именно из них придерживается современная украинская историческая и социологические науки. Как утверждает Г. Касьянов, профессор кафедры истории Могилянки и завотделом института истории Украины НАНУ, в своей работе «Теорії нації та націоналізму», становление украинской нации в нашем обществоведении анализируется, в основном, через призму этногенетической концепции. Согласно этой концепции, украинцы, как народ, существуют с давних времен. В период Киевской Руси они сформировали этнокультурное, а то и этносоциальное, сообщество, которое в 16-17 веках попыталось превратиться в национально-государственное. Просуществовав в латентном состоянии в составе разных империй, в 19 веке оно пережило период «национального возрождения», в результате чего сформировалась «модернистская украинская нация». Таким образом, она не образовывалась с нуля как идея-конструкт, а имеет древние этнические и культурные корни, ведь речь идет об этносе, живущем в относительно стабильных территориальных пределах длительный период времени. Преобладание такого похода также объясняется и тем, что из-за долгого отсутствия собственной государственности, гражданско-политическая концепция просто не имела шансов на реализацию.
Сторонники такого этнического подхода всячески норовят привязать украинскую нацию ко временам Киевской Руси, зачастую перемешивая понятия «нация» и «народ» и отождествляя их. Кто-то норовит ототкнуться от праукраинцев Среднего Приднепровья, Волыни, Галичины, Подолья. Кто-то пытается построить мостик от этнонима «русь» к формированию украинской нации через самоназвание «украинцы». Кто-то идет еще дальше, считая Киевскую Русь империей с многонациональным населением, где восточнославянская начальная этногруппа, ассимилировав в себя норманнов и иранцев, сформировала в результате не только однородную политическую, но и этническую нацию. То у них формирование признаков украинской нации происходит на волне национального подъема, вызванного угрозой со стороны Степи, польского национального угнетения и внутренней изменой. То в основу этнонационального единства ложится языческий пантеон богов и высоко развитое чувство национального сознания.
В общем, все эти идеи, выдвинутые немногочисленными украинскими исследователями украинского Н., можно свести к одному: мы, как нация, являемся наследниками великого Древнерусского государства, единые культурные, этнические, генетические корни наши уходят в глубь 9-10 веков, наша тысячелетняя история пронизана многочисленными национальными подъемами и возрождениями. Формирование нашей нации – это процесс, в котором хотя и есть перерывы, но наличие некой «основы» гарантирует историческую наследственность в процессе «нациестроительства» и национальную гордость: щит на вратах Царьграда, Ярослав Мудрый, крещение, Запорожская Сечь, и национальная идея, владеющая всем населением Украины.
Мои пять копеек
Конечно, воспринимать всерьез такой «этнический» подход, написанный нашими учеными, тяжело. Все эти рассуждения о национальном самосознании украинцев в Киевской Руси 9-11 веков, когда самого понятия «нация» и близко не существовало и праукраинские жители хуторов и городков делились на «своих» и «чужих» уж явно не по национальному признаку. Никто из этих историков, видно, не в курсе, что Киевская Русь, как единое государство, просуществовало всего-то 200 лет, начало свой распад еще в далеком 1097 г, после многочисленных дрязг между князьями (уж не оттуда ли растут корни нашей знаменитой пословицы «Где два украинца – там три гетмана»? Тогда да, этническая теория действует). После монголо-татарского нашествия от него вообще остались рожки да ножки, и «единая нация» была растащена в состав нескольких культурно, религиозно, географически, языково разных государств.
С середины 13 веке большая часть территории нынешней Украины сначала пребывала в составе Монгольской империи, а затем Золотой Орды, в 14 была завоевана Великим Княжеством Литовским, и в 16 веке стала частью Речи Посполитой. И даже Галицко-Волынское княжество, c их пресловутыми «королями Малой Руси» недолго просуществовало как самостоятельная политическая единица и тоже в конечном итоге оказалось большей частью под поляками. Я уж молчу о таких «осколках» как Буковина и Закарпатье, оказывавшихся под властью Молдавского и Венгерского королевств соответственно. Недолгий период Гетманщины, когда она металась между Польшей и Московским царством, закончился Руиной и расколом на Правобережье и Левобережье в 17 веке, что окончательно разделило нынешнюю Украину на несколько веков.
Всерьез относиться к утверждениям, что во времена всех этих разделов и переделов, растаскивания украинских земель по разным углам и весям, «украинская нация» в лице массы малограмотных крестьян была способна через века сохранить свою «национальную идентичность», «национальную гордость» и «национальную самосознание», у меня лично не получается. Поэтому доверия все эти этнонациональные теории вызывают мало.
Что нам говорит западная наука
Западная наука, в отличие от украинской, придерживается модернистского и конструктивистского взгляда на становление украинской нации. Представлена она, в основном, зарубежными историками украинского происхождения. Основным в их подходе является утверждение, что процесс формирования украинской нации с самого начала имел политическую направленность.
Украина, по сути, была «окраиной» Российской империи и Польши. В эпоху модерна, т.е. индустриализации, в Европе национализм становится способом модернизации отсталых народов и начинается процесс трансформации российского и польского обществ в национальные сообщества, на манер воображаемых сообществ Андерсона, описанных в 3-й части (ссылка). В результате происходит становления этих наций. В этой ситуации, в 19 веке, украинцам пришлось выбирать: или они из «окраинного» общества превращаются в собственную современную нацию, или они растворяются в двух других. Имея за плечами достаточно мощную культурную, историческую, и даже местами кратковременную государственную традицию, опираясь на, хоть и малочисленную, но все же высокообразованную интеллигенцию, украинцы выбрали путь формирования собственного культурно-социального, а впоследствии, и политического, сообщества. Такой «украинский проект» разрабатывался и продвигался интеллектуалами, которые были «заражены» вирусом национализма под воздействием событий, происходящих на Западе. Начиналось все с поиска «отдельностей», отличий украинской нации от польской и российской, развивалось через исторические преценденты, н-р, того же казачества, к этому прибавлялись отсылки к единому языку, культуре, территории и т.п. Такое обращение к этнографии и истории преследовало цель аккумулировать те элементы, которые позволяют сформулировать понятия «мы» и «они».
Большое подспорье в формировании образа нации оказало объединение Правобережья и Левобережья в рамках одной империи. Ведь процесс ее образования в составе Российской и Австро-Венгерской империй был настолько разным, что возникал даже вопрос: Украина – это одна или две нации? Для разрешения этого противоречия была выдвинута идея соборной Украины, национальные активисты разрабатывали единый стандартизированный украинский язык, старались сформировать понятие единого культурного и политического пространства. Р. Шпорлюк пишет об этом так: «Українці Росії та Австрії стали однією нацією не тому, що розмовляли однією мовою — вони почали розмовляти однією мовою тому, що спочатку вирішили стати однією нацією».
Существует и другая теория, еще более «продвинутая» по времени возникновения украинской нации. Согласно ей, это вообще произошло только в 20 веке, в результате коренных перемен в социально-экономической сфере. Дестабилизация и разрушение традиционной социальной структуры украинского села, ударная индустриализация первых пятилеток СССР, развитие мощных средств коммуникации, базирующихся на массовой грамотности – все это привело к возникновению современных социальных структур, формированию ранее не существующих групп и слоев. Это, в свою очередь, вызвало зарождения новой украинской элиты. Поддерживая и развивая идею национальной сознательности, опирающуюся на культурную самобытность, эта элита при первой же возможности воспользовалась ею как инструментом для реализации собственных политических амбиций во времена крушения СССР (как тут не вспомнить многочисленные попытки нашей прошлых и нынешних политиков к завоеванию или удержанию власти эксплуатируя национальный вопрос. Вот уж поистине благодатная почва для одурманивания: одел вышиванку - и ты уже патриот; выдвинул лозунг «армія, мова, віра» - «святой Петро» и сивочолый гетман, а какие ты при этом дела творишь, прикрываясь этим лозунгом, уже и не важно).
Таким образом, в формирование украинской нации, согласно этой теории, важную роль играет как культурный, так и социально–экономический компонент. В процессе перехода от народа к нации возникает некая «групповая символика», которая позволяет организовать систему внутренней связи между членами сообщества, и тогда, по утверждению Б. Кравченка, «національність вважає себе за націю і визнається такою іншими, навіть попри те, що в неї все ще може не бути власної держави. Коли нація здобуває право на самостійне чи суверенне існування, ми можемо говорити, що утворилася державна нація».